Позначка: Корупція в уряді

Эти несколько месяцев, как я узнала историю бойца “Донбасса” Дмитрия Кулиша и написала о ней, то и дело искала его фамилию в списках на обмен, читала каждую новость об освобождении наших бойцов и не понимала, почему так сложно его (а с Кулишом и сотни других заложников каких-то самопровозглашенных “республик”) освободить.

Дмитрий Кулиш с позывным “Семерка” — высокий и сильный мужчина — попал в плен после трагических событий в Иловайске. Провел в заточении, ожидая исполнения смертного приговора, более девяти месяцев, был сильно избит — получил более десяти переломов разной тяжести. Вышел на свободу лишь в середине июня благодаря стараниям волонтеров и побратимов. Все это время переговорщики с громкими именами говорили, что это террористы не хотят менять Кулиша, обвиняя его в особо тяжких преступлениях — нарушениях правил ведения войны.

Встретились мы с Дмитрием у него дома — на окраине Киева, где еще совсем недавно встречали его побратимы и друзья по возвращению из плена…

“Сепары мне говорили: “Наверное, ты врешь, потому что у тебя нет гримасы боли”

— Как Вы попали в плен?

— Мы сложили оружие по договоренности с россиянами в связи с большими потерями с обеих сторон. И как нам стало ясно, с их стороны потери были в несколько раз больше, чем с нашей. Комбат их десантного батальона сказал, что у него осталось всего сорок человек.

— Как очутились в Донецке?

— Через сутки нас передали ДНРовцам.

— Но, если я не ошибаюсь, вы сложили оружие при условии, что в ДНР не окажитесь ни при каких условиях?

— Да. С того села, где был последний бой, который продолжался более суток, мы перешли в другое место — фактически в их тыл, где не было обстрелов. Нам дали слово офицера, что в ДНР нас не отдадут. Только на этих условиях мы согласились сложить оружие. Если бы был хотя бы один процент, что мы попадем в ДНР, то не пошли бы на это.

— Сложил оружие не только “Донбасс”?

Нет, как потом оказалось, там был еще и кировоградский спецназ, 40-ка (40-й батальон территориальной обороны Днепропетровской области. — Ред.) и еще какие-то военные из Вооруженных Сил. На месте сбора их сразу отсеяли, а нас, добровольцев, оставили. Сказать честно, я не знал, что вокруг нас столько наших военных. Увидел, когда с того хутора вышли на место сбора — человек сто пятьдесят, в том числе несколько десятков человек из кировоградского спецназа сидело в разных подвалах. Если бы знали, что такие силы рядом, то пробовали пробиваться.

— Почему не знали?

— Так они позалазили в подвалы. Что, нам надо было оббежать все дома вокруг и посмотреть, кто там есть? А что они сами не знали, что идет бой, рацию не слышали?.. Среди тех, кто вел круговую оборону, нормальная была координация. Если бы знали, что в погребах сидят, подоставали бы. Командиру того кировоградского спецназа, не помню его фамилию, мы говорили прямо: не иди к ним, а то застрелим. А когда побежал к кацапам, у него те спросили, сдадутся ли его ребята, он ответил: “Мои-то сдадутся, “Донбасс” не сдастся”. Тогда они сами приехали к нам с белым флагом и предложением всем сложить оружие.

— ДНР как Вас встретила?

— Очень “тепло”… То, что мы перенесли там, можно назвать пытками. Например, нас фактически не кормили. Мы потеряли половину массы тела за месяц-полтора. Потом 70 человек из 111 отправили на так называемые восстановительные работы в Иловайск. Наверное, они поняли: это нонсенс — в одном помещении держать столько людей. Даже ДНРовцам страшно было. Нас же надо было хоть иногда выводить на улицу. И когда это делали два-три сепара, думаю, они понимали, чем это может закончиться. Разумеется, у нас были мысли — захватить СБУ. Нас было гораздо больше, чем их там. Но мы не знали, что делать дальше… Вот нас и разделили. Друзья рассказывают, что привезли их в Иловайск, там военный комендант посмотрел на пленных и спросил: вас что, там вообще не кормили?.. Так ополченцы порасходились по домам и поприносили еду. Потом комендант говорил: “Давайте решать вместе — вас нам передать передали, но довольствия на вас не предусмотрено”. Отвезли позднее наших на место боя в Червоносельское, чтобы пособирать то, что можно было собрать — сухпаи, матрасы, оставшиеся вещи, чтобы хоть что-то было на первое время. Товарищи говорят, что люди из близлежащих сел приносили им вещи и еду — фактически их кормили и одевали.

— А кто кормил в Донецке?

— Нас стали кормить, когда ребят вывезли. Больше давали каши и хлеба. А до того у нас был один батон на десять человек. Я при весе 118-120 килограмм за первый месяц плена стал весить 60. Меня чуть откормили позднее — в СИЗО. Там была просто ресторанная еда по сравнению с тем, чем нас кормили в СБУ.

— Родственники же Вам передавали посылки. Получали их?

— Есть такой волонтер Александр Кудинов. Посылки нам привозил он, а вместе с ними и гуманитарку для ополченцев. Но когда он стал возить посылки, то они к нам не доходили напрямую. Они шли через санчасть. Там есть такой “великий лекарь” Люся. Мне уже кажется, что сейчас она располнела так, что в двери не пройдет. Так вот та Люся, по словам Кудинова, забирала “излишки” медикаментов, вещей первой необходимости. Я спрашивал, почему все идет через Люсю, ведь посылки до того проверял конвой, как в тюрьме? Есть список запрещенного, поэтому нам передавали только то, что можно было. Но на самом деле решал не конвой, а Большая Люся. И если нам передавали посылку в 20 килограмм, то хорошо, если доходило три-четыре из них. Передавали туалетную бумагу, а Люся нам выдавала один рулон на 25 человек на неделю. И только в один раз в неделю — медосмотр был не чаще — можно было у нее просить нашу туалетную бумагу, сигареты, мыло. “Экономнее используйте”, — говорила она. А ей что — это же наше, купленное за наши деньги. Они же там борются с мародерством. Так вот пусть все знают: Люся — это главный мародер ДНР.

 — Медицинскую помощь оказывали?

— Иногда давали таблетки. Обезболивающее все пленные брали для меня.

— Когда вас травмировали?

— В начале сентября.

— После того, как вас узнал этот француз — “известный литератор” Юрий Юрченко, обвинивший Вас в издевательствах над ним, мол, именно “Семерка” сломал ему ногу и ребро?

— А что меня было узнавать. Сама процедура опознания — это фейк, создание картинки для российского телеканала. Да и ничего тот поэт и не помнил. Он помнил мой позывной и человека большого роста… Но он забыл, кто его нес на руках после того, как он повредил себе ногу… Более того, на камеру он подтвердил, что мы ему ноги не ломали. И никаких ребер сломано у него тоже не было — не мог он тогда на костылях ходить…

— Так за что же вас приговорили к смертной казни, если Юрченко не обвинял Вас?

— На самом деле он никаких заявлений не подавал и претензий не имел. Но сепары все равно за это зацепились.

— Но в плен Юрченко вы же брали?

— С “Донбассом” рядом были военные. А они совсем по-другому относятся к таким, как Юрченко — для них он наемник и всё. Если он ополченец и где-то тут живет — это одно, а если приехал воевать за деньги — другое. Чего он приехал на Донбасс из Франции? Так вот военные быстренько привязали его вместе с другими к воротам на стадионе той школы, где мы базировались, когда до минометного обстрела с той стороны оставалось недолго — минут пять-десять. В этом случае все эти наши пленные там бы и полегли. И это было бы подлое убийство. Я был категорически против. В конце концов, задержанных развязали и привели в помещение, где были и мы. Да и не сидел тот француз в ящике 25 дней, как говорил российским журналистам, а от силы три-четыре в такой коробке, размером метр на два, был. Его кормили, поили. И если бы не тот ящик, не известно остался бы он в живых или нет…

Но вернусь к тому опознанию перед телекамерой. Тогда на лице Юрченко не было ни синяка. В отличие от меня. Да, по лицу меня не били. Но под одеждой все мое тело было черным. Я не мог ходить. Я лежал. У меня было несколько переломов. Сепары мне говорили: “Наверное, ты врешь, потому что у тебя нет гримасы боли”. Но потянули бы они за штаны, то увидели не только гримасу, но и словесное сопровождение.

— Так что Вам инкриминировали?

— По их кодексу статья называлась: “нарушение правил ведения войны”. Но что это такое — не знаю ни я, ни они. Это, наверное, то, как они сами делали первые выстрелы по КамАЗу с ранеными, которые перемещались с красным крестом. Второй выстрел был в скорую помощь. Третий — снова в КамАЗ…

“Великие полководцы” слили победу в Иловайске”

— Сколько наших военных погибло в Иловайске?

— Я не могу сказать. Для этого надо ходить и считать. Основная колона выходила в сторону Моспинового, а нас отправили в другую сторону — в сторону населенного пункта Кутейниково, которое уже двое суток как было под российскими военными. Мы шли, и лоб в лоб попали к ним. Регулярными российскими войсками там было все забито в районе 20 километров — техникой, людьми. Только одних новехоньких “Нон” в одном месте мы насчитали тридцать штук.

— Что, по Вашему мнению, произошло в Иловайске?

— С моей точки зрения, “великие полководцы” слили победу в Иловайске. На тот момент мы уже взяли под контроль полгорода, военным надо было только пройти и взять остальную его часть. Почему убежал Литвин (командующий сектором “Д” Петр Литвин, — Авт.)? Иловайский котел образовался потому что драпанул именно он, а все за ним, обрушив позиции. И чтобы это обнародовать и признать, надо целый год расследование проводить? Почему затягивается оно — не знаю. Почему Гелетей сидел на параде? Что, не знал, что нас там в Иловайске добивают чем могут и как могут? Да ему плевать на это было — главное показать свои блестящие зубы. И вот почему сейчас Гелетея не отправят на передовую? Пускай с автоматом отбивает то, что жизнью и кровью отбивали наши побратимы, а он просто взял и отдал врагу — нашу родную землю.

И вот еще в чем вопрос: в приказе о моей командировке нет информации, что я был в Иловайске, Попасной, Лисичанске. В ней указали такие города, где мы были проездом. А чего не написать о наших заслугах, что батальон “Донбасс” со спецназом взяли Попасную? Почему не пишется, что “Донбасс” с 24-й (отдельной мехбригадой. — Ред.) брал Лисичанск? Чего не говорят, что мы с “Днепром” взяли половину Иловайска — до 150 человек взяли половину 60-тысячного города? Скажите, кто после Иловайска взял хотя бы одно село. Десять дней мы стояли и кричали Вооруженным Силам, чтобы они подтянулись. Почему не пришли?

— Почему?

— Я не знаю. Может, потому что кто-то находится не на своих должностях. Сепары своих мародеров стреляют. Нам нельзя. Расстреливают на месте и своих военных предателей. А нам нельзя. Почему? Почему нельзя так поступить с Гелетеем. Прямо на Крещатике. Сколько жизней он положил! Не мог! Так какой он министр обороны? Кум. Так выпивайте с этим кумом вместе. И мы знаем только официальные цифры погибших. А есть же неофициальные. Ребята и сейчас лежат по посадкам. Почему генерал Литвин до сих пор не съел свои погоны? Почему его детям в глаза никто не плюет?

Некоторые ребята от Иловайска не получают зарплату и удостоверения участника АТО, некоторые без ног-рук-пальцев ездят за волонтерские деньги на лечение и реабилитацию. Вот кто-то из журналистов сказал, что меня в госпитале уже ждут. Никто не ждет. Я никак не могу получить направление на медицинскую комиссию. Так чтобы лечится, я еще не могу узнать, с чего начать.

Я спрашиваю, где наши представления на награждение. Слышу в ответ: лежит у начальника Нацгвардии. Год уже?! Времени нет? Так что, должен найтись тот, кто придет и сделает так, чтобы время появилось. Отдайте ребятам их награды! Ребята шли воевать не за президента или министров, а за государство, за его целостность. Они заработали свои награды. А это непросто — никто не напишет представление просто так, его свои же порвут на куски. Один уже одел значок за Иловайск — мародер и вор с позывным “Сват”. Он забирал передачи для военных себе. Я принимал участие в 90% боев “Донбасса”, и его не видел. В остальных 10% его тоже никто не видел. Он заместитель Семенченко. Это он заблокировал один обмен, со словами: “Семерка сам виноват, пусть выпутывается как знает”. Вот я ему хочу ноги бантиком завязать за такие слова. Вы бы видели, что о нем на стенах в СИЗО Донецка написано!..

Продолжение следует…

Источник: http://glavred.info/zhizn/boec-donbassa-dmitriy-kulish-pochemu-posle-ilovayska-general-litvin-ne-sel-svoi-pogony-324192.html